Уже во второй половине 1940-х годов имя Виктора Карповича Мержанова становится известным как в СССР, так и за рубежом. Двери концертных залов широко распахнулись перед пианистом после его триумфа в декабре 1945 года на первом послевоенном Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей в Москве, когда он (в то время — аспирант Московской консерватории) разделил I премию со Святославом Рихтером. Сенсационным этот успех мог показаться лишь непосвященным, ибо слышавшие игру Мержанова знали о ее выдающихся достоинствах.
Один из основоположников советской школы пианизма С.Е. Фейнберг, в классе которого Мержанов занимался с 1936 года, писал после конкурса: «Уже на третьем курсе консерватории (то есть в 1939 году. −А. М.) Виктор Мержанов в совершенстве овладел сложнейшей полифонией Баха, классической завершенностью Бетховена, романтическим пафосом произведений Листа, углубленным лиризмом Чайковского и Рахманинова и вдохновенными страницами Шопена и Скрябина. В исполнении молодого студента чувствовалась та сила творческого вдохновения, которая постигает самые сокровенные замыслы композитора».
Прослушав конкурс, Н.Я. Мясковский в своем дневнике только о Мержанове написал коротко и емко: «Очень хорошо». «Яркое пианистическое дарование» пианиста отмечал после конкурса и Д.Д. Шостакович.
Знакомясь в те годы с игрой Мержанова, некоторые зарубежные критики просто теряли дар речи, как от встречи с чем-то сверхъестественным: «По правде говоря, становишься немым после такого фантастического исполнения» (Норвегия); «Исполнение Мержанова было такого высокого уровня, что трудно найти правильные слова» (Финляндия). Другие заграничные рецензенты находили разного рода параллели искусству Мержанова: «Он показал себя достойным потомком великих пианистов, рожденных Россией, начиная с Зилоти и Рахманинова» (Швеция); «Со времен Горовица или, вернее, Левина, венгерская публика не слушала виртуоза, подобного такому прекрасному мастеру фортепиано, как Мержанов» (Венгрия); «Его интерпретацию Шестой сонаты Прокофьева можно смело поставить рядом с недавним исполнением С. Рихтера» (Чехословакия).
Чрезвычайно показательно мнение Золтана Кодаи, знавшего многих великих музыкантов 1-й половины XX века: «За всю свою жизнь я еще не слышал такой прекрасной игры на рояле, которую поведал вчера В. Мержанов» (1947). Известно, что и В.В. Софроницкий отмечал исполнение молодым пианистом брамсовских «Вариаций на тему Паганини».
Поток восторженных откликов еще более усилился после того, как в конце 1950-х — 60-х годах начали выходить в Советском Союзе и за рубежом грампластинки с записью игры артиста. «На пластинке Мержанова мы познакомились с подлинным чудом фортепиано», — констатировал, к примеру, мексиканский критик. И хотя многие слышали игру пианиста в кон-цертах, его записи (в том числе этюдов Листа и вариаций Брамса) были столь совершенны и вдохновенны и столь ошеломляющи, что трудно было поверить, будто сравнительно молодой российский исполнитель, не так давно перешагнувший порог 30-летия, способен с легкостью покорить, казалось, недосягаемые вершины...
Пластинки и компакт-диски Мержанова многократно издавались и переиздавались. Однако некоторые ранние трансляционные звукозаписи артиста еще ждут своего часа, в част-ности, запись «Картинок с выставки» Мусоргского 1948 года, которая значительно отличается от изданной в 1982 году.
Среди такого рода редких исторических документов – публикуемые впервые на данном диске записи 1954 года с концерта Мержанова в Большом зале Московской консерватории. Здесь и Прелюдии Шопена, которые пианист вскоре (1959) запишет на пластинку, и «Аппассионата» Бетховена, которая примыкает к опубликованным в звукозаписи в эти же годы бетховенским сонатам № 10 и № 14 («Лунная»). По поводу последней Виктор Карпович рассказывал, что после издания ее на пластинке и трансляции по радио, он получил огромное количество благодарственных писем, в том числе одно, в котором автор сообщал: исполнение спасло ему жизнь, вдохнув силы в казалось бы обреченного на смерть человека...
Особенное внимание привлекают уникальные записи трех хоральных прелюдий И.С. Баха в труднейших транскрипциях Фейнберга – консерваторского наставника Мержанова. Благодарный ученик, пронесший через всю жизнь память о своем учителе, проявил здесь не только незаурядное пианистическое мастерство, но и великолепное знание звуковых особенностей органа. Это и понятно, ведь Мержанов учился игре на органе у знаменитого А.Ф. Гедике и имел, по собственным словам, столь впечатляющие успехи, что основатель советской орган-ной школы предложил именно ему место своего ассистента и преемника (и только после от-каза Мержанова этот пост был занят Л. И. Ройзманом).
Исполняя указанные обработки, пианист мастерски передает специфический колорит различных органных регистров, обогащенных богатейшими возможностями фортепиано. Невольно вспоминается высказывание весьма ценимого Мержановым К.Н. Игумнова, говорившего, что многие органные сочинения И.С. Баха звучат на рояле гораздо лучше...
Новый диск расширяет наши представления об искусстве одного из корифеев отечественного музыкально-исполнительского искусства, творческая деятельность которого 76 лет была связана с Московской консерваторией.
А.М. Меркулов,
кандидат искусствоведения,
профессор
