Из архива Кабинета народной музыки Московской консерватории


  • Рецензент: И. Е. Лозовая
  • Издательство: Московская консерватория, Редакционно-издательский отдел, 2007
  • Тираж: 320 экз.
  • К-во страниц: 269
  • ISBN: 978-5-89598-182

Из архива Кабинета народной музыки Московской консерватории (К 140-летию Московской консерватории)

Редактор-составитель И. И. Гилярова.


Серия: Научные труды Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского
Номер сборника: 61

От составителя 3
В. М. Кривоносов Отчет об экспедиции в Ярославль (ноябрь 1938 года). Подготовка к публикации и комментарии Ю. Д. Кажарской 12
К. В. Квитка Флейта пана в Коми АССР. Подготовка к публикации и комментарии Н. И. Жулановой 36
В. В. Батенин Акустические наблюдения над флейтой Пана Прилузского района в Коми АССР. Подготовка к публикации и комментарии Н. И. Жулановой 58
Л. В. Кулаковский Отчет о музыкально-этнографической поездке в Рязанскую область. Подготовка к публикации и комментарии Н. Н. Гиляровой 69
Л. В. Кулаковский Отчет о музыкально-этнографической командировке в Брянский район Брянской области (март 1940 года). Подготовка к публикации и комментарии И. А. Савельевой 108
Н. М. Бачинская Отчет о поездке в Калужскую область (1951 года). Подготовка к публикации и комментарии М. С. Альтшулер 152
А. В. Руднева Курская экспедиция 1954 года. Путевые заметки. Подготовка к публикации и комментарии Н. Н. Гиляровой 182
Б. И. Рабинович Замечания к «50 русским народным песням, положенным в четыре руки П. И. Чайковским» (1868—1869). Подготовка к публикации и комментарии Е. В. Битеряковой 244
Список сокращений 267

«Народные напевы суть народная святыня, к которой надлежит приступать <…> не мудрствуя лукаво, — записывать народную песню, как она слышится в голосе и слухе народа, — и затем должно будет постараться извлечь из самых напевов, как они есть, их теорию <…>. Воспитанники консерватории, получив полное музыкальное образование, будут и по сему предмету важными пособниками музыкального искусства; некогда их трудами соберутся с разных концов России наши подлинные народные напевы, и науке представится возможным бессознательное доныне ощущение перевести на технический язык, определить те внутренние законы, коими движется наше народное пение»1. Эти слова В. Ф. Одоевского, произнесенные на торжественном заседании, посвященном открытию Московской консерватории 1 сентября 2866 года, вполне осуществились в наше время. Фонд Кабинета народной музыки (далее КНМ) МГК — ныне Научного центра народной музыки (далее НЦНМ) имени К. В. Квитки — один из наиболее представительных в России.
Он включает более 6000 единиц хранения, приблизительно 200000 записей лишь на магнитной ленте. Кроме этого здесь находятся копии записей, сделанных на восковых фонографических валиках2 , целлулоидных и лазерных дисках, в последние годы видеозаписи. Фонды НЦНМ содержат более 16000 нотаций, выполненных сотрудниками и студентами консерватории, большое число рукописей трудов этномузыкологов — К. Квитки, В. Кривоносова, А. Рудневой, Н. Бачинской, Л. Кулаковского, Е. Гиппиуса и многих других, чья деятельность в той или иной степени была с ней связана.

В 1934 году при Московской государственной консерватории была организована фольклорная секция НИМИ (Научно-исследовательского музыкального института), которой в первые годы существования руководил профессор Н. А. Гарбузов, а с 1936 года Климент Васильевич Квитка — ученый с мировым именем, один из основоположников отечественной этномузыкологии, чей переезд в Москву стимулировал активизацию фольклористической деятельности в консерватории. В ноябре 1937 года фольклорная секция была преобразована в Кабинет по изучению народной музыки. В его задачи, прежде всего, входила научно-исследовательская работа, собирание, запись и изучение народного музыкального творчества «в исторических и современных формах», а также разработка научно-методических вопросов по заданию Кафедры музыкального фольклора, функционировавшей в консерватории с 1939 года. Заведующим последней были профессора Н. Я. Брюсова (1939–1943) и Е. В. Гиппиус (1944–1949)3. С закрытием Кафедры в 1949 году КНМ стал самостоятельной единицей, призванной обеспечивать экспедиционную, научную, пропагандистскую и учебную работу на разных факультетах консерватории.

Одним из главных направлений деятельности КНМ сделались экспедиции. Без добротного, достоверного материала серьезные научные исследования в области фольклористики были невозможны. «Фольклористические экскурсии», как называли в 1937 году экспедиции, должны были восполнить множество пробелов на фольклорной карте не только России, но и всего Советского Союза. В «Объяснительной записке» к плану работы 1937 года К. В. Квитка сформулировал следующие задачи экспедиций:

  • наблюдение над музыкальным бытом. Дополнение к прежним опубликованным записям. Описание процессов работы, обрядов, обычаев, игра, танцев;
  • работа с материалами местных этнографов, литературоведов, музыковедов;
  • для каждой «экскурсии» необходим сотрудник, «имеющий специальную подготовку, для записывания текстов песен фонетической транскрипцией»;
  • при отсутствии киносъемки обязательна фотосъемка;
  • необходимо иметь в составе каждой «экскурсии» не менее трех участников;
  • желательная география исследований: казаки (Кубань и Дон), Курская область (хороводы и кувички), Псковская область, Ельнинский район Смоленщины, Стародубский район Брянской области. Песенное творчество русскиъ в Крыму, Грузии; фольклор татар Северного Крыма, грузинские и мордовские песни (по материалам Р. Лаха). Фольклор ногайцев, самоедов, коми-пермяков, ханты, манси, греков (Азово-Черноморский край, станица Крымская); фольклор Азербайджана, Дагестана;
  • сроки поездок до трех месяцев, но их можно сократить до двух4.

Таким образом, с конца 1930-х годов сотрудники Кабинета народной музыки МГК начали плановые полевые исследования фольклорных традиций различных регионов Советского Союза. К началу Великой Отечественной войны фонд КНМ насчитывал около 1000 фонографических валиков, 654 нотации, имел коллекцию музыкальных инструментов. Многие рукописи (в частности, отчет Л. В. Кулаковского о поездке в Брянскую область, труд К. В. Квитки, посвященный флейте Пана, пособие для преподавателей фольклора, написанное им же) были подготовлены к публикации.

Научно-исследовательские задачи, решаемые немногочисленными сотрудниками КНМ, складывались во многом из тем, занимавших К. В. Квитку еще в киевский период жизни. Инструментальная музыка и календарно-обрядовые песни, изучение фольклора южнорусских областей и музыки республик Советского Союза — этот круг научных интересов стал естественным для московских фольклористов и существенно дополнял исследования ленинградских коллег из Фонограммархива Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии Наук.\

Новое направление в деятельности консерватории требовало уделять большое внимание кадрам. Квитка в военные годы отмечал, что «большая часть времени и сил научного руководителя уходила на содействие повышению научного уровня [сотрудников — Н. Г.] и выработку научных принципов и методов работы»5.

При недостаточном количестве сотрудников и отсутствии у них специальной фольклористической подготовки возрастало значение коллективных обсуждений результатов экспедиций. Такого, например, как заседание комиссии по приему работы В. М. Кривоносова, посвященной азербайджанской музыке, и материалов экспедиции В. М. Кривоносова и Л. В. Кулаковского в Ярославскую область, проходившее 9 декабря 1938 года6. Уже присутствие на нем представителя Дирекции консерватории А. Дьякова, научного руководителя КНМ Н. Гарбузова, К. Квитки и И. Здановича (в то время старших научных сотрудников), аспирантов В. Кривоносова и Л. Кулаковского, младшего научного сотрудника А. Закс-Шув и лаборантов Н. Бачинской и Л. Бачинского показывает, насколько серьезным и ответственным считалось новое направление. Отчет и материалы, записанные в Ярославской области, были приняты, но с замечаниями и пожеланиями.

Работа молодых исследователей находилась под пристальным вниманием старших коллег. Так, заслушав «Отчет о поездке в Куйбышевскую область» В. М. Кривоносова и студентов консерватории (1938 г.), Квитка отметил не совсем удачный отбор исполнителей для записи, отрицательно высказался по поводу быстрого объезда многих пунктов. На обсуждении он задавал вопросы о пении молодежи, об исполнении обрядовых песен (всегда ли именно так их поют), делал другие существенные замечания.

Паспортизация записанного материала также была предметом обсуждения исследователей. Мы приводим в качестве образца паспорта исполнителя, заполняемого в те годы фольклористами консерватории, материалы, касающиеся А. Ф. Алёшиной из села Чернава Скопинского (ныне Милославского) района Рязанской области7.

Паспорт исполнителя № 1
1. Алёшина Анастасия Федотовна
2. Родилась в 1901 г.
3. Уроженка села Чернава Рязанской области
4. Русская
5. Крестьянка
6. Колхозница
7. Село Чернава, ул. Чапаева («Шинки»), д. Самошина
8. Была в Рязани три месяца на курсах продавцов
9. Малограмотна; знает цифирную систему нот
10. По крестьянству в колхозе «Путь Ильича»
11. Три месяца была председателем колхоза
12. В роду музыкантов не было, сестра была певицей (солисткой на церковном клиросе)
13. От сестры, учителей (в детстве пела на клиросе); песни от других крестьянок
14. Радио есть у соседей, часто слушает; нравится только хор Пятницкого, О. Ковалева
15. Ранее никто не записывал
16. С 1935–1938 г. ежегодно участвовала в районных олимпиадах; четыре года руководила хором (спорадически, во время подготовок к олимпиадам); назначали I премию (премии, однако, никому не выдавали, что очень подействовало на Алёшину)
17. № песен 1, 2 ,3 ,4 ,5 ,6, 7, 8, 9, 10, 11, 12.

Так складывались методики экспедиционной работы и послеэкспедиционной обработки материалов, которым во многом следуют и современные собиратели-фольклористы консерватории.
В конце 1930-х годов в курсе преподавания предмета «Русский фольклор», который вел К. В. Квитка, наряду с другими был раздел «русские народные инструменты». Детальная его разработка была поручена В. М. Кривоносову, заведующему кабинетом, аспиранту, а в 1940 году уже и. о. доцента МГК. Специальная работа по записи народных инструментов принесла свои плоды. В фонотеке НЦНМ хранятся уникальные фонограммы наигрышей на флейтах Пана, рожках, жалейках, скрипках и других народных инструментах, сделанные в экспедициях в довоенные годы на весьма несовершенной технике8.

Отчет об экспедиции в Коми АССР К. В. Квитки может стать образцов кропотливой профессиональной работы этномузыколога как в поле, так и по возвращении из поездки. Его характеризуют комплексность в методологии исследования, рассмотрение инструментальной традиции как части музыкально-этнографического текста. Новым не только для того времени стало участие в поездке специалиста-акустика Вячеслава Батенина, выпускника и аспиранта историко-теоретического факультета консерватории. Его работа позволяет, характеризуя инструмент, оперировать точными научными данными, такими как размеры трубок, детали процесса настраивания, особенности строя и звукоряда, акустические замеры, выполненные позже в лабораторных условиях.

В отчетах и полевых дневниках тех лет содержится много чрезвычайно интересных и полезных для музыкальной фольклористики сведений и размышлений — наблюдений собирателей. Таких, например, как значение повторных записей или особенностей местного диалекта и его влияние на форму и мелодическую структуру (см. отчет В. М. Кривоносова). «Разумеется, одиночные, мимолетные наблюдения, — пишет молодой исследователь, — не позволяют утверждать, что и здесь не было случайности; <…> всем участникам еще не законченных поездок в Ярославскую область следовало бы обратить внимание — не заметят ли они и других случаев <…> “стабильного” изменения выговора при повторении того же стиха: дело в том, что если наличие таких стабильных изменений выговора было бы подтверждено, можно было бы поставить вопрос о закономерной связи выговора с высотой звука, даже музыкальной формой мелодии <…>. Такая проблема, как всем понятно, чревата весьма далеко идущими выводами; именно этим оправдывается то, что я решил привлечь ваше внимание к одному –двум мимолетно замеченным и достаточно непроверенным фактам»9.

В «Отчете» Кривоносова, а также в нотных расшифровках довоенных лет современный исследователь может отметить еще одну важную особенность. В тридцатые годы ХХ века фольклористы Московской консерватории, в основном, придерживались правила записи текстов песен на диалекте, как при параллельной с фонозаписью фиксацией текста в тетрадях, так и при подтекстовке в нотных расшифровках. Начало такому подходу положил П. И. Якушкин, один из наиболее активных собирателей песенного фольклора XIX века. В 30-е годы века ХХ подтекстовка песен на диалекте была применена Е. В. Гиппиусом и З. В. Эвальд в сборнике «Песни Пинежья»10. В послевоенные годы этот аспект исследования музыкантами не рассматривался. Лишь в конце ХХ века появились издания, где идеи стали вновь осуществляться11. Во многом такой подход диктуется тем, что язык песен консервативнее разговорного и теснейшим образом связан со стилевыми особенностями музыкальной речи, в частности, звукоизвлечением.

Многие наблюдения, сделанные исследователями в те годы, были как бы заново открыты их учениками и последователями в конце ХХ века. А. В. Руднева в «Путевых заметках» между делом обращает внимание на отличия в исполнении частушек на сцене и в естественной обстановке. «Издалека частушки, — пишет она, — это совсем не то, что с эстрады в концертном зале. Частушка без музыки, спетая где-то неподалеку, производит большее впечатление, чем в клубе под гармонь». И далее о концертной эстраде: «Кстати, когда критикуешь то или иное исполнение или произведения, надо принимать во внимание концертную эстраду. Здесь присутствующие резко разделяются на исполнителей и зрителей-слушателей. В естественных условиях все выглядит иначе. Тут все и зрители, и исполнители. Исполнители, прежде всего, сами получают удовольствием от того, что они поют, играют, танцуют, а затем уже заботятся о том, как на это реагируют зрители. Зрители же, если не удовлетворяются исполнением, то сами включаются в состав исполнителей, внося свежесть, разнообразие и задор. Дважды я смотрела пляски и хороводы женщин, и дважды я видела, как из среды зрителей, стоявших поодаль, внезапно в круг врывался кто-либо из мужчин и начинал лихо плясать и петь, внося заметное оживление в общий ансамбль»12. Подобных наблюдений в тексте «Путевых заметок» множество. Среди них обращают на себя внимание замечания о мужской бытовой городской песне в крестьянской среде, о поздних по происхождению жанрах музыкального фольклора. Конечно, в тексте А. В. Рудневой и ее коллег очень заметна зависимость от политических реалий тех лет, но ценности материала это не снижает.

Для нашей публикации из рукописного фонда НЦНМ были отобраны наиболее интересные и научно-значимые работы, охватывающие относительно большой период времени (1939–1964 годы). Каждая из них несет в себе, чаще всего, малоизвестную информацию и печать авторского взгляда на явления фольклора.

Особое значение в современности приобретают отчеты об экспедициях тех собирателей, по чьим «следам» были совершены поездки во второй половине ХХ — начале ХХI века. Таковы материалы К. Квитки, посвященные флейте Пана у коми зырян, Л. Кулаковского о традиционной культуре сел Дорожево Брянской и Чернава Рязанской областей, Н. Бачинской о поездке в Калужскую область. Подобные экспедиционные задачи ставились К. Квиткой в самом начале его деятельности в консерватории, но были реализованы лишь в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Тогда КНМ организовал экспедиции «по следам» А. Рубца и Н. Пальчикова13. Во второй половине ХХ века специалисты консерватории, занимаясь фронтальным обследованием различных регионов России, часто попадали в районы, где работали их предшественники. Не всегда сравнение результатов этих поездок оказывается в пользу современных собирателей. Многие из заявленных в довоенные годы позиций были утрачены и лишь постепенно возвращаются в методику экспедиционной работы. Более важным представляется тот факт, что, сравнивая записи разных лет, мы можем проследить динамику жизни народно-песенной традиции. Именно на этих сравнениях построены комментарии к «Отчетам» К. Квитки, Л. Кулаковского, Н. Бачинской.

В сферу интересов сотрудников КНМ также входили вопросы, связанные с интерпретацией народно-песенного материала композиторами-классиками и современниками. Известная книга Н. М. Владыкиной-Бачинской «Народная песня в творчестве русских композиторов» (М., 1962) была создана во время работы в Московской консерватории. Небольшая статья Б. Рабиновича, печатаемая нами, существенно дополняет представления об отношении П. И. Чайковского к народной песне.

Публикуемые материалы даны с минимальной литературной правкой и незначительными сокращениями. Нам представлялось важным через авторское слово, манеру письма донести до читателя не только научные факты, но и атмосферу того непростого времени, в которое складывалась научная фольклористическая школа Московской консерватории, школа К. В. Квитки.


1Одоевский В. Ф. Речь на открытии Московской консерватории // Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие. М., 1956. С. 306–307.
2Фонографические валики впоследствии были переданы в Фонограммархив Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН в Санкт-Петербурге.
3В книге «К 100-летию со дня рождения Е. В. Гиппиуса: материалы и статьи» (М., 2003) авторы вступительной статьи ошибочно приписывают Гиппиусу инициативу создания Кафедры народной музыки в Московской консерватории.
4Обратим внимание на то, что средства на проведение поездок выделялись целевым назначением Всесоюзным Комитетом по делам искусств.
5Рукописный фонд НЦНМ. Докладная записка К. В. Квитки «О кафедре фольклора и фольклорном кабинете Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского», 1942 г.
6См. «Отчет…» В. М. Кривоносова на с. 12–24 настоящего издания, а также примечание 1 на с. 25.
7См. с. 69–107 настоящего издания.
8Флейты Пана были записаны фольклористами консерватории в Брянской, Курской, позже в Калужской областях. Составитель брошюры «Кабинет народной музыки» (М., 1966) И. К. Свиридова ошиблась, сказав, что флейты Пана были найдены Л. В. Кулаковским в 1939 году и в Рязанской области (см. с. 21 брошюры и «Отчет…» на с. 69–107 наст. изд.).
9См. с. 23–24 наст. изд.
10Гиппиус Е. В., Эвальд З. В. Песни Пинежья. М., 1937.
11Мехнецов А. М. Песни Псковской земли. Л., 1989; Народная традиционная культура Псковской области. Обзор экспедиционных материалов. Санкт-Петербург; Псков, 2002. Т. I, II; Морозов И. А., Слепцова И. С., Гилярова Н. Н., Чижикова Л. Н. Рязанская традиционная культура первой половины ХХ века. Шацкий этнодиалектный словарь // Рязанский этнографический вестник. Рязань, 2001.
12См. с. 193 наст. изд.
13Результатами явились сборники: Свитова К. Г. Народные песни Брянской области. М., 1966; Пушкина С. И. По следам Пальчикова. М., 1978.