Список учеников и учениц в первые годы существования консерватории показывает интересные соотношения между отдельными специальностями: в 1867 году обучающихся фортепианной игре больше всего — 82 человека (29 более подвинутых — в профессорских классах, 35 — в младших, вольных слушателей 18 человек); обучающихся пению только 20 человек; скрипачей — 14, виолончелистов — 2, в классах флейты, гобоя, кларнета, трубы и валторны — также по 2 человека.

Класс специальной теории очень большой — в него записано 22 человека (15 учеников и 7 вольнослушателей).

В течение пятнадцати лет работы консерватории под руководством Н. Г. Рубинштейна контингент учащихся рос с каждым годом. В 1871/72 году обучалось уже 220 человек, в 1878/79 году — 298 человек, в 1880/81 году — 386 учеников с таким распределением по специальностям: пианистов — 214 человек, певцов — 88, скрипачей — 38, виолончелистов — 8; по 4 — в классах контрабаса, флейты, валторны, трубы, по 3 — в классах арфы, гобоя, кларнета, тромбона, 1 — в классе фагота, 7 — в классе декламации и 2 — в классе специальной теории.

Одарённость и подготовка учащихся консерватории первого периода её существования были очень различны. Многие учащиеся, как из числа получивших дипломы об окончании, так и не закончившие полного курса, показали себя в своей последующей деятельности подлинными профессионалами — солистами, оркестрантами, учителями, методистами.

В 1868 году Совет Московской консерватории принимает решение создать для обучения учеников–вокалистов класс сценической игры и декламации, чтобы улучшить дело актерской подготовки оперных певцов и дать ученикам опыт сценической практики.

На первых порах руководство консерватории не вполне точно представляло себе это дело во всех его деталях. Не решено было, стоит ли ориентироваться на практику оперного класса Парижской консерватории, выпускающей наряду с оперными певцами и драматических актёров, или ограничиться лишь обучением будущих певцов актерскому искусству.

Н. Г. Рубинштейн обратился к одному из крупнейших артистов Малого театра С. В. Шумскому, который согласился взять на себя безвозмездно преподавание в оперном классе .

Выбор Н. Г. Рубинштейна не случайно пал на С. В. Шуйского. С давних пор деятели Московской консерватории и РМО были тесно связаны с артистами Малого театра, игравшего столь важную роль в культурной жизни Москвы 50–70-х годов и заслужившего прозвище «второго Московского университета».

Сергей Васильевич Шуйский еще с 50-х годов завоевал признание московской публики. Это был талантливый и умный актёр, создавший ряд характерных образов на сцене Малого театра. Такому человеку Н. Г. Рубинштейн мог доверить воспитание будущих оперных актёров, учившихся в консерватории. С. В. Шумский ставил перед учениками большие культурные задачи. С. В. Шумский придавал большое значение взаимодействию музыкального и драматического искусств и воспитанию молодых людей в процессе сценической практики. Он делает вывод, что воспитание оперного актёра не должно принципиально отличаться от воспитания актёра драматического. Различны только средства, какими достигается общая цель.

В основу воспитания оперного певца он предполагал положить драматический элемент. С. В. Шумский подробно доказывал, что для практического усвоения музыкально–драматического исполнителя нужно проводить показы в открытых спектаклях с публикой, не довольствуясь только занятиями в классе. По его предложению, в программу для вокалистов были введены танцы и фехтование.

Путь, пройденный оперным классом за первый период работы консерватории, ясно показывает восходящую линию его развития. Молодые певцы получили настоящую профессиональную подготовку к будущей деятельности. Под руководством замечательных музыкантов и талантливого режиссёра они приобрели навыки работы на сцене.<>

Рассматривая списки окончивших консерваторию за пятнадцать лет, прошедшие с её открытия, можно легко заметить неравномерность распределения выпускников по специальностям. Наибольшее число выпускников составляют пианисты — двадцать семь человек и певцы — двадцать шесть человек. По классам скрипки закончило консерваторию четырнадцать человек. По классам других оркестровых инструментов число выпускников весьма незначительно: виолончелистов — четыре, по два человека — из классов флейты, кларнета и фагота, по одному — из классов валторны, трубы, арфы и тромбона. Двое закончили по специальности сценической игры (класс И. В. Самарина) и двое — по классу композиции (в это число не входят те, кто, подобно С. И. Танееву или А. А. Брандукову, занимались сочинением как второй специальностью).

Директор и Совет профессоров консерватории стремились повышать требования к оканчивающим, чтобы поднять общий профессиональный уровень обучения. В январе 1872 года Совет консерватории обсудил и определил точные требования, которым должна соответствовать подготовка выпускников.

Были рассмотрены принципы составления программ для выпускных экзаменов по классам пения, фортепиано, скрипки, теории. Для пианистов установили два профиля специализации: солиста–виртуоза и учителя музыки; для скрипачей — также два: солиста и оркестрового музыканта; для певцов — оперного певца и учителя пения.

На заседании Совета профессоров 14 апреля 1880 года были установлены и введены в действие типы выпускных программ учеников консерватории. Пианисты, скрипачи и виолончелисты должны исполнить произведения крупной и малой формы, приготовленные под руководством профессора, одну–две пьесы, выученные самостоятельно, сыграть в камерном ансамбле (пианисты, кроме того, должны были показать умение читать с листа и играть партитуру). Ученики духового отдела и класса арфы освобождались от участия в ансамбле, но также обязаны были сыграть выученные с профессором и приготовленные самостоятельно произведения. От певцов кроме исполнения экзаменационной программы (в неё тоже входило исполнение выученного самостоятельно) требовалось представление списка выученных ими оперных партий, участие в оперных постановках и концертном ансамбле.

Для оканчивающих по композиции экзамен состоял в сочинении крупного инструментально–вокального или оркестрового произведения на сюжет, заранее заданный Советом, устных ответах на вопросы экзаменационной комиссии по всем музыкально–теоретическим предметам.

Тогда же было постановлено утверждать на Совете профессоров все без исключения экзаменационные программы выпускников (так называемые «экзаменационные задачи»).

За двенадцать лет (1869/1870—1880/1881) консерватория выпустила восемьдесят пять музыкантов.

Первый выпуск состоялся в 1870 году. Консерваторию окончили пианистки А. Зограф и Н. Муромцева (класс Н. Г. Рубинштейна), певица А. Андронова (класс Дж. Гальвани): пианистки получили дипломы со званием Свободного художника и серебряные медали, певица — аттестат. В 1871 году окончила только одна ученица — В. Байкова по классу пения А. Д. Александровой  .

На выпускных экзаменах 1872 года были признаны достойными дипломов: А. Аврамова, А. Баталина, Е. Мясоедова, В. Вильборг, Р. Кебер, П. Конев — по классу фортепиано; Ю. Беляева и 3. Рунич — по классу пения; М. Давыдов по двум специальностям — скрипка и сочинение. Аттестаты получили М. Кюндингер (фортепиано), О. Ширинкина и 3. Эйбоженко (пение), В.Дмитриев (виолончель).

А. К. Аврамова и П. Т. Конев сразу же, а А. И. Баталина с 1874 и В. И. Вильборг с 1877 года вступили в состав педагогов консерватории. Певицу 3. И. Эйбоженко пригласили на императорскую сцену, виолончелиста В. И. Дмитриева — в оркестр Большого театра; певиц Ю. И. Беляеву и О. В. Ширинкину ангажировала киевская опера, 3. А. Рунич уехала в Орел, а пианистка Е. М. Мясоедова развернула педагогическую деятельность в Харьковском отделении РМО.

Выпуск 1873 года украшен именем талантливой Е. Кадминой, (ученицы А. Д. Александровой), окончившей с особым блеском. Кроме неё в тот год были выпущены певица М. Иванова и скрипач В. Виллуан, направленный в Нижегородское отделение РМО. Е. П. Кадмина была сразу же ангажирована на императорскую сцену, где её дебют прошёл с огромным успехом.

В мае 1874 года окончила талантливая пианистка С. Шевалье, рано умершая. Аттестаты получили С. Боголепова (фортепиано), И. Лойко (скрипка) и Л. Рабус (пение). С. Боголепова сразу же начала успешную артистическую деятельность. Певец Л. Рабус был ангажирован в Киев.

В шестом выпуске (1875 год) значится имя С. Танеева, окончившего по двум специальностям: фортепиано у Н. Г. Рубинштейна и сочинения у П. И. Чайковского. Ему первому из выпускников была присуждена малая золотая медаль. Вместе с ним окончила ученица К. К. Клиндворта Л. Щербачёва, певица М. Терентьева, впоследствии завоевавшая артистическое имя на оперной сцене. В этом же году появился первый выпускник по классу духовых инструментов — А. Орлов–Соколовскпй, окончивший у К. Ф. Циммермана (кларнет).

1876 год дал двух талантливых выпускников–скрипачей — И. Котека и С. Барцевича. Оба они учились по двум специальностям (скрипка и сочинение) и получили малые золотые медали. Артистическая деятельность первого из них сравнительно рано прервалась (умер в 1885 году); С. К. Барцевич вырос в яркого исполнителя, выступавшего с успехом не только в России, но и за границей. Впоследствии он стал профессором Варшавской консерватории. Вместе с ними окончили Ю. Ильинская (фортепиано), А. Святловская, И. Байц, А. Ваккер (пение), Н. Морозов (скрипка), В. Карпенко (валторна). А. Святловская была сразу же приглашена в Большой театр, где она пела ряд сезонов с большим успехом. Более скромная по голосовым данным А. Ваккер стала преподавательницей пения в училище при Киевском отделении РМО, а пианистка Ю. Ильинская — учительницей музыки в Московском Николаевском сиротском институте. И. Байц успешно выступала в Милане.

В 1877 году окончило семь человек, среди которых — А. Галли и А. Брандуков, получившие золотые медали. Оба они занимались по двум специальностям (А. Галли — по фортепиано и сочинению, А. Брандуков по виолончели и по сочинению). Как уже говорилось, А. И. Галли был впоследствии приглашён в консерваторию в качестве преподавателя фортепиано, а А. А. Брандуков вскоре прославился как талантливый артист. С ними вместе окончили флейтист А. Барсов, пианистка А. Разумовская и скрипачка Е. Вонсовская. Особо стоит сказать о выпускнике И.Б улдине (класс И. В. Самарина). Он стал помощником своего профессора в консерватории. Окончивший по классу скрипки Г. Аренде впоследствии сделался известным дирижёром.

Девятый выпуск консерватории (1878 год) состоял из семи человек. Окончили — М. Карякин, сразу же приглашённый на сцену императорских театров, и ещё двое певцов — М. Страхов и Н. Гинцбург (последний поступил в труппу итальянской оперы в Берлине). Пианистка А. Левенсон проявила себя в педагогической сфере, фаготист И. Порубиновский и виолончелист П.В оинов стали артистами оперного оркестра. По классу декламации окончила М. Закоркова.

Начиная с десятого выпуска (1879) резко возрастает число окончивших: четырнадцать человек. Среди них дирижёр и композитор Н. Кленовский (золотая медаль), пианист и преподаватель фортепианной игры Р. Геника. По классу Н. Г. Рубинштейна кроме Р. Геники кончают способные пианистки, известные своей позднейшей артистической деятельностью: Н. Калиновская и Ф. Фриденталь, а также Э. Шайкевич; по классу К. К. Клиндворта — хороший пианист С. Ремезов, впоследствии известный педагог и критик, и пианистка С.Органова. Выпускники Д.Тархов, М.Рейнер, С.Гилев (пение) поступили на провинциальные оперные сцены. В этом же году консерваторию окончил отличный флейтист–виртуоз А. Химиченко. С аттестатами выпущены были ещё четыре человека (три скрипача и один фаготист).

Последний выпуск при жизни Н. Г. Рубинштейна (1880) также был богат талантливыми людьми. Здесь мы видим виолончелиста П. Данильченко, окончившего с золотой медалью, будущую примадонну Большого театра М. Климентову–Муромцеву, отличного пианиста Э. Едличку, которого сразу же взяли педагогом в консерваторию, способного кларнетиста Н. Лакиера и скрипача А. Николаева. В этом же выпуске находится первая арфистка, выпущенная Московской консерваторией, Е. Дмитриева, певицы А. Левицкая и 3. Кочетова, первый трубач, воспитанный консерваторией, И. Каценеленбоген и несколько других учеников.

Список окончивших весной 1881 года, уже после смерти Н. Г. Рубинштейна, содержит десять фамилий. Наиболее значительное имя здесь — А. И. Зилоти, игравший «от себя» экзаменационную программу по фортепиано и сдавший все другие предметы в следующем году. Он не только был награждён золотой медалью, но и послан за границу совершенствоваться в пианистическом мастерстве у Листа. Вместе с ним окончила талантливая ученица Н. Г. Рубинштейна П. Бертенсон (Воронец), певица Л. Толстая, бас В. Махалов и тенор М. Медведев.

Невозможно проследить судьбу всех без исключения воспитанников консерватории, окончивших в период 1870–1881 годов. Однако об очень многих можно сказать, что они работали всю жизнь как музыканты–профессионалы, принесли большую пользу русскому искусству и русской культуре, сделали честь воспитавшему их учебному заведению.<>

Интересный материал для установления связей московского общества и консерватории даёт длинный список пожертвований в различной форме. Некоторые вносили на счёт консерватории крупные денежные суммы. Иные оставляли ей наследство.

Большую часть пожертвований в пользу консерватории составляли ноты и музыкальные инструменты. В. Ф. Одоевский завещал огромную и чрезвычайно ценную библиотеку; вдова Ю. А. Нелединского–Мелецкого, исполняя волю мужа, подарила консерватории ноты на сумму в две тысячи рублей; фабрика роялей Бехштейн прислала в 1870 году концертный рояль, ноты и бюст Бетховена; не отстала и конкурирующая фирма Шредер, приславшая два рояля, и фабрика скрипок Леве, подарившая несколько скрипок и т. д.

Часть пожертвований составляют различные предметы — мебель, портреты композиторов, ценные гравюры и картины, а также театральный реквизит для оперных постановок. Нередко жертвователи оставались неизвестными.

Другую сторону материальной помощи консерватории со стороны общества составляли стипендии частных лиц. Стипендиатов поддерживали вдовы Ю. А. Нелединского–Мелецкого, В. Ф. Одоевского, А. А. Оболенского, выполняя волю умерших мужей, ревнителей музыкального образования; ученикам помогали отдельные богатые и просвещённые москвичи, артисты, профессора университета и преподаватели самой консерватории (Н. Г. Рубинштейн, П. И. Чайковский, Д. В. Разумовский, К. К. Клиндворт и другие). Конечно, все эти взносы на содержание учащихся не представляли собой крупных сумм и, в общем, были «каплей в море» больших расходов консерватории, но самый факт материальной поддержки со стороны москвичей показателен.

За внимание, заботы и благожелательное отношение Москвы консерватория платила участием во всех общественных, художественных и просветительских начинаниях города. РМО и консерватория сыграли важную роль в деле музыкального просвещения Москвы. Уже в самом начале деятельности РМО московские любители музыки смогли послушать многих выдающихся артистов и познакомиться с произведениями классической и современной музыки. В разделе, посвящённом деятельности Н. Г. Рубинштейна, говорилось о разнообразии и содержательности программ симфонических и камерных собраний РМО в Москве. Можно к этому прибавить, что в этих концертах благодаря консерватории и РМО москвичи могли услышать первоклассных артистов как работающих в самой Москве (Ф. Лауб, Б. Косман, И. Венявский, А. Бродский и другие), так и приглашённых.

Пока не подросли исполнительские кадры русской молодежи — выпускники Московской и Петербургской консерваторий, вся тяжесть музыкально–просветительского дела в Москве лежала на плечах старшего поколения. С течением времени в концертах РМО все чаще и чаще появляются имена молодых русских артистов. Это — ученики Московской консерватории и «петербуржцы» — В. И. Тиманова, А. Н. Есипова, Е. А. Лавровская. В камерных собраниях, которые по содержанию программ были труднее, чем симфонические, притягательными являлись имена выдающихся артистов, участвовавших в каждом концерте.

Консерватория участвовала в целом ряде общественных событий Москвы. Так, весной 1872 года в Москве открылась Политехническая выставка, приуроченная к празднованию двухсотлетия со дня рождения Петра I. Организатором музыкальной части празднеств был назначен Н.Г.Рубинштейн. Сохранилось его письмо в Петербург устроителям выставки, где он просит отпустить ему около тридцати пяти тысяч на проведение еженедельных концертов в течение четырех месяцев, приглашение народных певцов, устройство конкурсов, оплату заказов в честь этого события. Не всё ему удалось осуществить, но всё же празднества и концерты в честь открытия выставки, на одном из которых была исполнена кантата Чайковского, способствовали большому оживлению художественной жизни Москвы.

Тогда же, по мысли Н. Г. Рубинштейна, в Москве открылся Народный театр. Была организована небольшая оперная труппа под руководством Н. А. Губерта. В неё вошли окончившие и ещё учившиеся певцы и певицы, ученики А. Д. Александровой, Дж. Гальвани и других консерваторских профессоров.